В когтях «Золотого орла» (продолжение 2)

Так как ссылка делается на указ Валериано Вейлера, которым было наложено эмбарго на экспорт в США кубинского табака, то, очевидно, подразумевается, что именно он стал виновником тех событий, которые потрясли табачный мир. Однако нам представляется, что проблема имела более глубокие корни. Но обо всем по порядку.

Начать нужно, по нашему мнению, с 1883 года, когда был принят закон Моррисона (Morrison Act), которым были установлены повышенные тарифы на готовые табачные изделия с Кубы и одновременно снижены тарифы на ввозимый с острова листовой табак. Он существенным образом помог производителям так называемых Clear Havana, то есть сигар, крутившихся в США из кубинского табака. Это был один из немногих тарифных законов, которые благоприятствовали развитию отрасли. В противоположность ему, закон Мак-Кинли (McKinley tariff) 1890 года установил высокие пошлины на импортный табак, положив начало тенденции к ограничению роста производства Clear Havana в Соединенных Штатах. Производители сигар в Тампе решительно протестовали против утверждения этого законопроекта еще на стадии его обсуждения. Они справедливо указывали на то, что эта мера отрицательно скажется на всей сигарной промышленности региона. Следствием установления этого тарифа, утверждали они, будет то, что пошлина на импортируемые сигары останется практически на прежнем уровне, в то время как производителям Clear Havana придется платить около 29 долл. пошлины за тысячу сигар вместо примерно 9 долл., которые они платили раньше. При этом защитный барьер против импортных сигар исчезнет, производство Clear Havana перестанет быть рентабельным, и ему придет конец. Табачники настаивали на том, что если законопроект будет принят в предложенном виде, то им просто придется закрыть свои фабрики на континенте и перевести производство на Кубу. С критикой на него обрушилась и местная пресса. Так, газета Tampa Tribune высказалась в том духе, что если законопроект о тарифах будет принят, то дома в Иборе придут в запустение, а заброшенные кирпичные сооружения останутся безмолвным памятником американскому законодательству. 

Совет по торговле Тампы созвал экстренное заседание, чтобы рассмотреть сложившуюся кризисную ситуацию. Членам Совета было предложено написать своим конгрессменам, а другим торговым советам во Флориде было настоятельно рекомендовано сотрудничать в блокировании этой меры. В Вашингтон была отправлена делегация, чтобы выразить протест против внесения законопроекта на рассмотрение в профильный комитет. Однако, несмотря на все усилия, закон был все-таки принят 12 июня 1890 года. И хотя большинство производителей, которые угрожали уехать, остались во Флориде, тариф действительно повлиял на производство сигар. Газета The Tampa Morning Tribune назвала это «убедительным доказательством недружественного отношения  Республиканской партии к Югу». Это было воспринято южанами как попытка оказать поддержку северным земледельцам и уничтожить промышленность Флориды. По их мнению, этот закон был принят под давлением североамериканских производителей, которые надеялись заменить высококачественный иностранный табак своим собственным, менее качественным продуктом.

Многие аналитики связывают принятие повышенных тарифов на ввозимое из-за рубежа табачное сырье с действием American Tobacco Company, широко известной как Табачный трест Дьюка. Дело в том, что производство Clear Havana оставалось на тот момент единственной областью табачного бизнеса, которую Тресту не удалось монополизировать. Произошло это во многом благодаря тому, что сигарное производство с трудом поддавалось механизации. Этому мешал тот факт, что в сигарном сообществе тогда уже устоялось мнение, что хорошая сигара могла быть сделана исключительно вручную. Сигара ручной работы стала символом статуса, который простой человек все еще мог себе позволить. Попытки же American Tobacco Company выпустить на рынок черуты, то есть сигары машинного производства, имели лишь частичный успех. Когда Трест осознал, что он не может ни поглотить производство Clear Havana, ни уничтожить его конкуренцией, он использовал свое политическое влияние. Его лоббисты добились повышения почти вдвое налогов на импорт иностранного табака, что, конечно, больно ударило по табачной отрасли юга США.

Введением фактически запретительных тарифов беды сигарной столицы мира не ограничились. Другие события также угрожали благополучию табачников Тампы. Вольно или невольно, они были вовлечены в кубинское восстание, вспыхнувшее 24 февраля 1895 года и завершившееся испано-американской войной. Политическая и экономическая ситуация на Кубе существенным образом повлияла на ситуацию в Тампе. От войны сильно пострадало сельскохозяйственное производство, включая возделывание табака. Повстанцы угрожали жизни всех фермеров, производивших товары для Испании. В течение весенних месяцев 1896 года, когда продолжалась борьба за контроль над Кубой, по всей стране распространились слухи, что испанцы планируют запретить экспорт табака. Испанцы утверждали, что это было необходимо для защиты кубинских производителей, однако на самом деле таким образом они пытались перекрыть проникновение на остров средств, которые кубинцы за рубежом жертвовали революционному движению. 

16 мая 1896 года Испания выполнила свою угрозу и приказала прекратить экспорт табака в течение десяти дней. Автором указа, вводившего эмбарго на экспорт табака, как уже отмечалось выше, стал Валериано Вейлер-и-Николау (17 сентября 1838 г. – 20 октября 1930 г.), назначенный в 1895 году командующим войсками в Кубе. До этого он отличился при усмирении нескольких восстаний на Вест-Индских островах. Во время войны с карлистами командовал дивизией в Каталонии. Сразу оговоримся, что, несмотря на всю свою жестокость, Вейлер так и не смог подавить восстание кубинцев и в 1897 году был отозван, а на этом посту его сменил Рамон Бланко. В марте 1901 года Валериано вошел в состав правительственного кабинета Сагасты в ранге военного министра. В феврале 1902 года сурово усмирил восстание в Барселоне. В декабре 1902 года вышел в отставку вместе со всем кабинетом.

Новость об указе Вейлера быстро дошла до Тампы. Теперь будущее табачной индустрии Тампы зависело от 52 тонн табака, которые еще можно было вывезти из Гаваны за те самые десять дней. Начался лихорадочный поиск всех доступных для его перевозки судов. Пустующие здания и жилые дома в Тампе были превращены в склады. Корабли всех мастей устремились со всех концов Соединенных Штатов в Гавану, чтобы успеть загрузить табак, уже закупленный производственными компаниями или табачными брокерами. По данным кубинских властей, большинство судов, естественно, направлялось в Тампу.

Решение испанских властей не осталось без внимания политиков Флориды, поскольку оно затронуло одну из самых успешных отраслей штата. Они выразили протест против этой акции в надежде на сохранение экономических связей с Кубой. Мэр Тампы Фредерик Соломонсон (Frederick Solomonson) призвал сенатора Самюэля Паско (Samuel Pasco) и конгрессмена Стивена М. Спарлкмана (Stephen M. Sparlcman) использовать все свое влияние, чтобы добиться максимального продления сроков, установленных испанскими колониальными властями для вывоза с Кубы законтрактованных заранее объемов табачного сырья. В противном случае, утверждал он, Тампа будет разорена. Паско и Спаркман быстро организовали встречу с Государственным секретарем Ричардом Олни (Richard Olney). Сначала секретарь казался мало заинтересованным, но он забеспокоился, когда узнал об угрозе табачной промышленности Флориды. Англия и Германия также хотели, чтобы эмбарго было снято, поскольку оно затронуло их собственную сигарную промышленность. Представители Флориды призвали Соединенные Штаты оказать политическое давление, чтобы отменить декларацию. Олни запросил конкретные данные о влиянии эмбарго на производителей во Флориде. На следующий день на его столе лежал список из 302 фабрик, разбросанных по всему штату. Сенатор Паско объяснил ему, что на импорт кубинского табачного листа ежегодно приходилось более 1 млн долл. таможенных сборов. Имея в руках этот материал, Олни немедленно попросил о встрече с Дюпюи Де Лейном (Dupuy De Lane), испанским представителем в Соединенных Штатах. В ответ испанские официальные лица заверили, что принятые ими меры не были направлены против сочувствующих кубинцам в Соединенных Штатах, а были необходимы для защиты собственных фабрик на Кубе. Без этого, по их утверждению, более 15 тысяч производителей гаванских сигар могли оказаться безработными, а их семьям могла угрожать голодная смерть.

В то время как несколько владельцев фабрик во Флориде были вынуждены приостановить свою деятельность, большинство фабрик оставались открытыми, хотя им и пришлось сократить производство. Не все американцы согласились с эффектом приостановки поставок сигарного листа с Кубы. Журнал Tobacco по этому поводу с сарказмом заявил, что эта мера была очень похожа на закрытие двери конюшни после того, как лошадь ушла. По мнению журнала, американские покупатели уже обеспечили себя большей частью табака, а новые посадки не могли быть осуществлены до тех пор, пока повстанцы контролировали табачные регионы острова. Так или иначе, но мнения в отношении влияния этих событий на американскую табачную промышленность разделились. При этом некоторые даже задавались вопросом, а не манипулируют ли торговцы розничными ценами. Это было время спекуляций, подстегиваемых неопределенностью. Вскоре после введения запрета в силу по Тампе поползли слухи, что Мартинес Ибор собирается закрыть свою фабрику и что вслед за ним это готовы сделать и другие табачники. Сигарная фабрика Ибора действительно закрылась, однако не навсегда, а всего на несколько дней.

(Продолжение следует...)