Сигарный паритет

В 1853 году в Союзном сейме германских государств появился новый посланник королевства Пруссия. Его имя – Отто Эдуард Леопольд фон Бисмарк-Шёнгаузен. Именно ему мир обязан созданием мощного, независимого Германского государства под имперским скипетром прусских королей из династии Гогенцоллернов.

Появление Бисмарка в бундестаге быстро нарушило царившую здесь союзную идиллию. Ситуация там сложилась действительно весьма странная: послы и депутаты с важным и серьезным видом бесконечно заседали во благо германского единения. Но властная Вена по-хозяйски мудро «разводила» их патриотические чувства и устремления по отведенным им тесным или же не очень (если говорить о Баварии, Ганновере, Саксонии, Вюртемберге и Пруссии) «квартирам». Причем, похоже, это всех устраивало. Кроме нового прусского посла.

Достоверных свидетельств его «подрывной деятельности» найти не удалось, но забавных анекдотов на сей счет существует предостаточно. Самой правдоподобной считается версия так называемой «истории с сигарой». Вена подчеркивала полную бесправность представителей германских государств даже в мелочах. Например, курить на заседаниях разрешалось только австрийцам. Как на это ответил Бисмарк, мы узнаем из романа Валентина Пикуля «Битва железных канцлеров»:

«Представители германских княжеств в “лисятнике” с рабской покорностью выслушивали венские окрики. Никто не осмеливался возражать графу Рехбергу, на лице коего запечатлелся сиятельный отблеск былой политики Кауница и Меттерниха.

Во время дебатов курил один лишь Рехберг! Остальные нюхали, чем пахнут его сигары... Наконец Бисмарку это надоело. Он раскрыл кожаный портсигар-складень, в карманах которого лежали отдельно две сигары и два гусиных пера. Прусский посол не спеша подошел к креслу председателя бундестага, сказал:

– Желаю от вас спичку, чтобы раскурить сигару... Несовершенство тогдашних спичек заставило Рехберга немало повозиться, прежде чем сигара в руке Бисмарка не обдала его клубом противного дыма.

– Вот теперь хорошо, – сказал Бисмарк. При гробовом молчании бундестага, пораженного строптивостью Пруссии, курили два человека – Рехберг и Бисмарк. Робкие послы немецких княжеств дождались вечера и разбежались по квартирам, дабы срочно сообщить сюзеренам о дерзком курении Пруссии. В частности, они спрашивали – как быть в этом случае? Можно ли им тоже курить в присутствии высокого посла Вены? Но княжеская Германия безмолвствовала...

Бисмарк спросил у посла Баварии, бывшей (после Пруссии) самым крупным государством в немецком мире:

– Вы получили ответ от своего правительства?
– Увы, – отвечал тот, – Мюнхен молчит.
– А без Мюнхена сами курить не можете?
– Но.., что скажет Вена?

Бисмарк пожертвовал Баварии свою сигару.

– Решение этого вопроса, – сказал он послу, – вам предстоит взять на свою личную ответственность...

Вслед за Баварией с опаской задымили Саксония с Вюртембергом, даже робкий Ганновер разжег желтую испанскую пахитосу, только Гессен-Дармштадт не мог преодолеть в себе природного отвращения к табаку. Бисмарк шепнул гессенцу:

– Да суньте хотя бы трубку в рот и терзайте ее в зубах, чтобы побесить этого венского зазнайку...

Граф Рехберг, обкуренный со всех сторон германскими вассалами, приблизился к Бисмарку со словами:

– Но ведь это.., революция! Господин прусский посол, за оскорбление моей имперской особы я делаю вам.., вызов!

Бисмарк только того и желал. Раздалось рычание:

– Едем в Бокенгеймскую рощу... Эй, шпаги нам! Рехберг ожидал от Бисмарка только извинений:

– Я не могу дуэлировать без разрешения Вены.

– Вы бесчестны, как и ваша занюханная, паршивая Вена! Господа, будьте свидетелями.., составим протокол! Их растащили в стороны, как уличных драчунов. Бисмарк прямо в лицо Рехбергу выпалил:

– Вы понюхали лишь табачного дыма, но придет время, и я заставлю Вену глотать пороховой дым артиллерии...».

Через некоторое время в парламенте курили уже все, и даже некурящие давились дымом. Делали они это, естественно, из чувства солидарности. Паритет был восстановлен. Первую из поставленных перед собой задач Бисмарк решил: «Согласие с Австрией на основе равенства с Австрией». Все чаще при решении спорных вопросов австрийцы оставались в одиночестве. В конце концов Бисмарк добился отмены абсолютно всех дискриминационных ритуалов и уравнял в правах всех представителей многочисленных германских королевств, курфюршеств и княжеств. Эра безраздельного господства Габсбургов на этом заканчивалась…

В дальнейшем Бисмарк еще не раз использовал сигары как инструмент дипломатии. «Когда во время переговоров куришь сигару, – признавался он, – испытываешь готовность пойти на взаимные уступки, именно это и составляет суть работы дипломата». Не случайно голубой дым чаще окружал рейхсканцлера именно на дипломатической службе. Но Бисмарк не чужд был и многих наслаждений жизни. Истинный гурман, он отличался неумеренностью в еде и питье. В своем увлечении сигарами он также не знал удержу. В день он порой выкуривал до пятнадцати сигар, в чем сравниться с ним мог разве что Уинстон Черчилль. «Каждому человеку, – говорил он, – предназначено определенное количество вина и табака, я претендую на сто тысяч сигар и пять тысяч бутылок шампанского». А еще он считал, что настоящий мужчина не может позволить себе даже думать о смерти, пока он не выкурит сто тысяч сигар.

Согласен.