Сигарный контрапункт Ортиса

Фернандо Орти́с Фернандес (1881–1969) – кубинский антрополог, автор известного литературного эссе «Кубинский контрапункт табака и сахара» (Contrapunteo cubano del tabaco y el azúcar), впервые опубликованного в 1940 году. Его называют третьим, после Христофора Колумба и Александра Гумбольдта, открывателем Кубы. Колумб открыл новую землю, Гумбольдт описал ее природный мир, Ортис посвятил жизнь исследованию и популяризации кубинской культуры. Его книга – это одна из самых комментируемых работ, в которой он рассматривает эволюцию национальной идентичности кубинцев, отталкиваясь от противопоставления и сопоставления табака и сахара, двух легендарных кубинских продуктов, вошедших в повседневную жизнь людей по всему миру. 

 
Вот как он сам определяет это противостояние:

«Оба этих растения дельцы веками использовали для того, чтобы манипулировать нашей историей, использовать в своих интересах ее героев и вместе с тем держать нас в оковах. <...> К тому же противостояние табака и сахара постоянно находило отражение в народных поэзии, музыке, танцах, песнях, театре, постепенно приобретая значение диалектического отношения к самой жизни. Вспомним хотя бы такие яркие проявления этой диалектики, как чисто кубинские антифонные песнопения в храме или, с другой стороны, эротическую пляску парной румбы и рифмованные куплеты афрокубинского фольклора, не говоря уже о пресловутой перебранке (собственно contrapunteo) приблатненных негров!

Вот почему табак и сахар оказываются основными протагонистами истории Кубы <...>, и их поразительные различия (особенно в способе производства) отразились в формации самого кубинского народа, его социальной стратификации, политических перипетий и международных взаимоотношений. И тот и другой продукт растительного царства взращивается на плантациях, затем перерабатывается и продается, дабы в конце концов оказаться усладой и забавой человека». 

Название «контрапункт», как отметил сам Ортис, происходит от термина, взятого из кубинской популярной музыки, который относится к спору или пикантным или горячим высказываниям между двумя или более людьми. Но это его трактовка. В классическом понимании контрапункт в музыке изначально – это одновременное движение нескольких самостоятельных мелодий или голосов, образующих гармоническое целое. Ныне этим термином пользуются также литературоведы, искусствоведы и журналисты для определения двух или более одновременно происходящих событий. В литературе контрапункт – противопоставление нескольких сюжетных линий. Этимологически термин произошел от латинского выражения punctum contra punctum что буквально значит «точка против точки» или «нота против ноты». Этим собственно и объясняется наш выбор заголовка. Но мы вкладываем в него несколько другой смысл. Наша задача «пункт за пунктом» познакомить читателя с табачным производством на Кубе, отталкиваясь от самого оригинального из всех известных нам произведений на табачную тему.

В своем литературном эссе Ортис не избежал соблазна сопоставить сигары и сахар: «В одной и той же коробке не сыщешь двух одинаковых сигар; каждая настоящая сигара пахнет инаково», – так говорят табачники-эксперты. Ну а весь очищенный сахар не отличишь по вкусу. Сахар не имеет запаха, табак же ценится именно за свой аромат, который предоставляет обонянию бесконечные разновидности запаха, начиная с утонченной гаммы настоящей гаванской сигары, уносящей в иные миры, вплоть до смердящих иноземных подделок, словно предназначенных испытать, сколь низко может пасть человек в заблуждениях своего вкуса». <...> Можно сказать, что выработка сахара – это производство, а создание сигары – это искусство. В первом случае главенствуют рубщики тростника и машины, во втором – необходим индивидуальный навык мастера». (Перевод Юрия Гирина.)

Мы не знаем, курил ли сам Ортис сигары, но то как он пишет о них, не оставляет у нас на этот счет никаких сомнений. Только человек, посвященный в таинство обладания сигарами, мог посвятить им такие строки:

«В курении сигары сохраняется религия и магия в том виде, в каком они практиковались behiques, кубинскими знахарями. Медленный огонь, которым она горит, подобен обряду искупления. Дым, возносящийся в небеса, пробуждает духов. Он приятнее благовоний и подобен очистительному окуриванию. Мелкий, грязный пепел, в который превращается сигара, это намек на запоздалое раскаяние. При курении табака клубы дыма уплывают в неизвестность в поисках мимолетного утешения или надежды, которые, несмотря на свою иллюзорность, приносят временное умиротворение. По этой причине табак называют «болеутоляющим средством от бедности» и врагом душевной боли.

Возьмите немного табака,

И ваш гнев пройдет, – 

эти слова Лопе де Вега вкладывает в уста испанца в третьем акте La mayor desgracia de Carlos V («Величайшее несчастье Карла V»). «Когда дела идут плохо, попробуйте табак», – гласит старая пословица, чтобы выразить полное надежды успокоение, которое охватывает человека, когда дым его сигары устремляется вверх. Табак, по словам кубинского поэта Федерико Миланеса, это «ароматный лист, который, превращаясь в нежный дым, снимает с чела свинцовую маску».

Ибо, как сказала Жорж Санд, «сигара утоляет печаль и наполняет часы одиночества тысячами чарующих образов».

Даже в том, как зажигают сигару, есть своего рода литургическое предвкушение тайны; будь то искра, высеченная из кремня сталью, или фосфорная спичка, поцарапанная головка которой вспыхивает пламенем». 

Создание и курение сигар Ортис характеризует как один из самых древних кубинских обычаев, в котором религия смешивается с магией:

«Сам процесс насильственного скручивания влажных табачных листьев, готовых принять испытание огнем, а затем – процесс вдыхания и вздымания ароматных витков к небу таил в себе нечто от революционных иллюзий будущего освобождения от насильственного рабства. Это было похоже на тайный ритуал, или кровное братание у древних индейцев, или пушечный салют на военных кораблях».

Табак выделывался и скручивался ремесленным способом и предлагался иностранным экспортерам как сугубо национальный продукт, декларативно заявляя о себе бумажными кольцами с логотипом, которые свидетельствовали о его кубинском происхождении – недаром кубинская сигара так и называется: habano. В наши времена уже не всегда так. Часто за рубежом фабрикуются сигары, которым присваивается чужое имя, иногда слабо или очень мало связанное с Кубой, от которой требуется лишь выращивание или поставка сырья.

(Продолжение следует...)