Переводчиков беречь надо!

Когда я только начинал осваивать мир, то, приезжая в какую-либо страну, любил испытывать себя на выживаемость. Отправляясь в «свободное плавание» по какому-то городу, часто не зная местного языка, я пытался самостоятельно ориентироваться в незнакомой обстановке и решать при этом любые проблемы, которые только могут возникнуть у «заблудшего» туриста. Так было и во время моего первого визита в Пекин. Выйдя один на улицу, я отправился гулять по произвольно выбранному маршруту. Все было хорошо до тех пор, пока не настало время обеда. Выбрав для себя среднего уровня ресторан, руководствуясь, как меня учили сами китайцы, количеством висящих перед ним красных фонарей, я смело вошел в небольшого размера заведение. Как оказалось, я был единственным на этот час его посетителем.

Вокруг меня сразу же собралось около десятка любопытных китайцев. Я попытался сделать заказ, начав с английского и кончив матерным русским, но этими, равно как и другими языками, они, судя по всему, не владели. Собственно, единственно, чего я от них хотел, так это то, чтобы они принесли мне стандартное китайское ассорти, которое я не раз видел в других ресторанах. Это я и пытался объяснить китайцам, перейдя на язык жестов. После нескольких минут бурных обсуждений стало складываться впечатление, что мы наконец-то поняли друг друга. Окружавшая меня толпа рассосалась, и я загрустил в ожидании сытного обеда. Сомнений в этом быть не могло, так как я очень люблю китайскую кухню, и мне ни разу не попадались блюда, которые бы мне не понравились.

Но время шло, а обеда все не было. Я уже, было, собрался уходить, но тут огромная дверь кухни распахнулась, и оттуда, выстроившись по ранжиру, в зал торжественно вошла вся та же толпа китайцев, которую возглавлял, судя по классическому колпаку, шеф-повар. В руках он держал большой поднос с не менее крупным чаном. Приблизившись ко мне, повар с гордым видом поставил передо мною этот чан и, открыв крышку, уставился мне прямо в глаза, ожидая увидеть, видимо, мой восторг. Заинтригованный, я заглянул внутрь и… обомлел. В чане находилось килограмма два вареной свинины! Как у них сработала «соображаловка», не знаю. Но с тех пор я твердо усвоил для себя, что в Китае без знания местного языка жить рискованно…

 
Свинина по-китайски 

Эту историю я каждый раз вспоминаю, когда речь заходит об открытии Америки и, как следствие, табака. Дело в том, что Колумб взял с собой в первую экспедицию в качестве переводчика Луиса де Торреса, который владел арабским и еврейскими языками! А ведь мы знаем, что Адмирал Моря-Океана плыл в Катай (Китай) в царство Великого Хана. Основываясь на собственном опыте, я долгое время недоумевал по поводу его выбора. Трудно было понять, на что он рассчитывал. Неужто он считал, что и в Китае вся торговля находится в руках евреев? И только углубившись в историю, я наконец стал понимать его логику.

Дело в том, что в эпоху Возрождения, да и позже, среди ученых бытовало мнение, что иврит является «прародителем всех языков», и что именно от него произошли все другие языки. При этом предполагалось, что разбросанные по дальним странам народы как-то связаны с десятью потерянными коленами Израилевыми, и иврит, возможно, оказал соответствующее влияние на их языки. Поэтому Христофор Колумб, судя по всему, и взял с собой переводчиком крещеного еврея Луиса де Торреса, которого обратили в христианство незадолго до отплытия экспедиции Колумба из порта Палос. Нам этот персонаж, которого считают первым еврейским поселенцем Нового Света и которого смело можно назвать первым официальным гидом-переводчиком по Латинской Америке, крайне интересен, так как его имя золотыми буквами вписано во всемирную историю табака. Прославился он тем, что вместе с другим членом экспедиции по имени Родриго де Херес впервые наблюдал на острове Хуана (Куба), как индейцы, «люди-дымоходы», курят табак, и сам научился этому невиданному доселе ритуалу. А курили они то, что можно назвать прообразом сигары, а именно, листья табака, завернутые в кукурузный лист. 

 
Колумб на борту

Неизвестно, как развивались бы далее события, но в ночь 25 декабря 1492 года флагман «Санта Мария» сел на мель близ острова Эспаньола (Гаити). Потеряв основной корабль, Христофор Колумб решил вернуться на родину и оставить на острове небольшую часть команды. Вместе с первыми поселенцами был оставлен и Луис де Торрес. На третий день Рождества оставшиеся моряки приступили к постройке крепости. Ее было решено назвать фортом Navidad (Рождество). Для сооружения этого опорного пункта были использованы останки «Санта-Марии». Когда Колумб вернулся к этим берегам во главе второй экспедиции, то обнаружил только развалины форта и несколько трупов, принадлежавшим, судя по бородам, европейцам. Никто из оставленных им людей не выжил. Насколько удалось понять аборигенов, часть испанцев погибла от болезней, часть была убита во время междоусобной распри из-за женщин, остальные ушли вглубь острова на поиски золота и не вернулись. Людей не стало, но память осталась. Индейцы долго еще вспоминали одного из поселенцев, который, по их словам, вовсю поносил католиков и призывал их ни в коем случае не принимать христианство. Почему-то сразу подумалось о Луисе де Торресе…

Здесь можно было бы поставить точку, но мне вдруг показалось, что это хороший повод затронуть еще одну тему. Дело в том, что вышеизложенная версия гибели первых поселенцев не совсем правильна. Точнее, она была поведана Колумбу одним из индейских касиков (вождей) по имени Гуаканагари. Правда же открылась позже…

Так что же произошло на острове за время отсутствия Колумба? Оставшиеся на Эспаньоле колонисты, как ныне говорят, совсем оборзели. С первых же дней они повели себя как банда грабителей и рыскали по острову, отбирая у туземцев продовольствие. Они требовали, чтобы индейцы прислуживали им, носили их на носилках. При малейшем непослушании испанцы жестоко расправлялись с туземцами, так как считали их своей собственностью, глупым, хотя и добрым скотом. Они забирали у индейцев жен, хлеб, золотые украшения. Наконец грабители столкнулись в глубинной части острова с касиком Каонабо. Этот вождь был отважнее и решительнее дружественно расположенного к испанцам Гуаканагари. Каонабо понемногу отучил своих людей слепо повиноваться силе. Рассказывают, что он, желая доказать соплеменникам, что испанцы отнюдь не бессмертные посланцы небес, подверг колонизаторов особому испытанию. Каждого испанца обслуживало по нескольку островитян. В их обязанности входило также переносить своих господ и повелителей через реку. Однажды после большого дождя река сильно разлилась, но один из испанцев все же потребовал, чтобы его перенесли на другой берег. Касик приказал носильщикам проверить, может ли вода причинить вред сыну неба. На середине реки индейцы опустили белого бога под воду и держали его там до тех пор, пока он не перестал двигаться.

 
Индейский вождь

Тело они перенесли на берег, где собрались все жители селения, положили его на землю, уселись вокруг и стали ждать, не воскреснет ли мертвец. Через три дня, когда труп стал разлагаться, они убедились, что сын неба такой же смертный, как они сами. Этот случай рассеял страх индейцев перед белыми, и весть о нем передавалась из племени в племя. Тогда люди Каонабо набрались смелости и сперва перебили тех испанцев, которые грабили их владения, а потом напали на форт Навидад. Форт обороняли всего лишь десять человек. Остальные в то время находились в грабительских походах. После падения форта Каонабо уничтожил одного за другим всех оставшихся испанцев. Это был скорый и справедливый суд, в котором, несомненно, участвовал и Гуаканагари со своими людьми.

Не знаю, какие выводы из всей этой истории сделали для себя вы, а для меня это стало еще одним основанием для того, чтобы в вопросе о курении больше доверять индейцам, чем современным докторам. Описанный выше эпизод наглядно показывает, что индейцы многие свои знания получали эмпирическим путем, то есть путем проб и ошибок, передавая полученный опыт из поколения в поколение. Думаю, что культура употребления табака развилась у них отнюдь не случайно, и одновременно подозреваю, что многое из их знаний о табаке, а может быть, и самое главное, было утеряно и не дошло до нас. Современными учеными же хорошо изучена только химия и физика табака, но отнюдь не его «психология», не говоря уже о его «философии».

В этом проблема.