Красавице, нюхавшей табак

В одной из глав моей новой книги «Путь в Сарепту» говорится:
«О сарептском табаке положительно отзывался Александр Сергеевич Пушкин.
Упоминание о нем есть в его стихотворении «Красавице, которая нюхала табак»:
   «Пускай красавица шестидесяти лет,
(У граций в отпуску, и у любви в отставке)
У коей держится вся прелесть на подставке,
У коей без морщин на теле места нет,
Чаек в прикуску попивает,
С сарептским табаком печали забывает,
(Злословит, молится, зевает) А ты,
прелестная!.. но если уж табак
Столь нравится тебе — о пыл воображенья!
— Ах! если, превращенный в прах,
И в табакерке, в заточеньи,
Я в персты нежные твои попасться мог,
Тогда б в сердечном восхищеньи
Рассыпался на грудь и может сквозь платок
Проникнуть захотел... о сладость вожделенья, ...
До тайных прелестей, которых сам
Эрот Запрятал за леса и горы,
Чтоб не могли нескромны взоры
Открыть вместилище божественных красот.
Но что! мечта, мечта пустая. Не будет этого никак.
О доля человека злая!
Ах, отчего я не табак!..»  

Мимоходом замечу, что в данной версии это знаменитое стихотворение А.
Пушкина сегодня встречается редко. В современной редакции упоминание сарептского
табака из него по непонятной причине изъято. Что это? Работа цензоров или самого
автора? В будущем обязательно нужно вернуться к этой теме…».
И я вернулся… В результате вот, что мне удалось установить.
Стихотворение «Красавице, которая нюхала табак» было написано Александром
Сергеевичем в 1814 году и, следовательно, относится к лицейскому периоду его
творчества. Как известно, именно в том году он начал печататься. Тогда ему было всего
15 лет!
Лицейский период длился с 1812 по 1817 годы. В лицее Пушкин написал около 130
произведений, но до нас дошли не все. В тематическом отношении они многообразны.
Доминируют в основном эпикурейские и элегические мотивы. Доминирующие жанры:
дружеские послания, басни, романсы, баллады. Литературными учителями юного
Пушкина были не только Вольтер и другие знаменитые французы, но и еще больше
Державин, Жуковский, Батюшков. Как писал Белинский, «все, что было существенного и
жизненного в поэзии Державина, Жуковского и Батюшкова, - все это присуществилось

поэзии Пушкина, переработанное ее самобытным элементом». Что касается
стихотворения «Красавице, которая нюхала табак», то в нем отчетливо видны следы
влияния Батюшкова, и относится оно к жанру модных тогда «мадригалов».
Для раннего творчества Пушкина характерен жанр «легкой поэзии». Считается, что
Пушкин был последователем Анакреона - греческого лирика, автора легкой и эротической
поэзии. В этот период творчества Пушкин пишет о дружеских пирушках, о радостях и
разочарованиях любви. Юного поэта интересовали любовные забавы. Почти все
стихотворения этого периода игривы:

«Ах! Если превращенный в прах,
И в табакерке, в заточенье,
Я в персты нежные твои попасться мог,
Тогда в сердечном восхищенье,
Рассыпался на грудь под шелковый платок
И даже… может быть…».

Невольно напрашивается вопрос, кому же было посвящено это стихотворение
юного Пушкина? На этот счет до сих пор идут споры. Наиболее распространено мнение,
основанное на утверждении Ивана Пущина, близкого друга Пушкина, что это была Елена
Михайловна Горчакова (в замужестве Кантакузен).
 Елена  Михайловна  Горчакова  (1794–1855)  – сестра лицейского товарища
 Пушкина  А. М.  Горчакова, жена князя Георгия Кантакузина, участника отечественной
войны 1812 года.  Пушкин  познакомился с  Еленой   Горчаковой  в 1814 году в
Царскосельском лицее, когда она пришла туда к брату Александру. За время обучения он
много раз виделся с ней в Царскосельском парке  и  на лицейских балах. Во время южной
ссылки  Пушкин  снова встретился с  Еленой   Горчаковой, переехавшей жить в Кишинев
после замужества с князем Георгием Кантакузиным. Проживавшие вместе с женами в
одном большом доме братья Георгий  и  Александр Кантакузины с большим
удовольствием приняли у себя поэта, который в скором времени стал завсегдатаем этого
гостеприимного дома. В марте 1821 года на территории Греции вспыхнуло восстание
против 400-летнего владычества оттоманской империи, в котором решили участвовать  и 
греки; проживавшие в Бессарабии. вместе с ними на войну отправился  и  Георгий
Кантакузин. После полученного тяжелого ранения он вернулся к жене,  и  они вместе
переехали в имение Кантакузина – деревню Атаки на севере Молдавии. Там  Елена 
Михайловна прожила вдали от светской жизни почти 30 лет.
Но есть мнение, что стихи посвящены вовсе не Елене Михайловне Горчаковой, а
Софье Михайловне Горчаковой (в замужестве Хвощинской). Его высказывали некоторые
пушкинисты, в частности Л. Майков и Н. Лернер. Такова, видимо, была и семейная
традиция Хвощинских. Во всяком случае, так считалось в семействе Софьи Михайловны,

вышедшей замуж за Абрама Петровича Хвощинского. Сын Хвощинских Николай
Абрамович (1824-1916) и его дочери часто расспрашивали Горчакова о Пушкине. Однако
только младшей дочери Николая Абрамовича, внучатой племяннице князя Вере
Николаевне Хвощинской (по мужу Обуховой), видимо, и пришло в голову записать в
старости эти воспоминания и донести их до потомков. В рукописных записках В.Н.
Обуховой (Хвощинской), хранящихся в частном собрании С.А. Зайцевой, об
интересующем нас факте написано:
«- A Наталия Николаевна была очень красива? — спросили женщины. “Да, -
ответил дядя, - редко кто мог бы соперничать с ней по красоте, разве только мои сестры”.
Он очень гордился красотой своих четырех сестер: Хвощинской, Соллогуб, Кантакузен и
Обольяниновой. Особенно хороша была моя бабушка Софья Михайловна Хвощинская.
Когда Пушкину было 18 лет, он ей написал стихи “Красавице, которая нюхала табак”».
В пользу этой версии говорит тот факт, что в Кишиневе И. П. Липранди знакомил
Пушкина с Е. М. Кантакузен и в своем рассказе о встречах Пушкина с нею и ее мужем ни
словом не упоминает об этих стихах. С другой стороны, Софье Михайловне шел в 1814
году, к которому относится это стихотворение, тринадцатый год. Да и Пушкин написал
эти стихи в 15 лет, а не в 18.
Так что, вопрос об адресате стихотворения, видимо, остается пока открытым.
Теперь вернемся к вопросу об изъятии из современной редакции стихотворения
упоминания о сарептском табаке. Помните, мы задались вопросом, была ли эта работа
цензоров или самого автора? Думается, что все-таки автора. Почему мы так считаем? Дело
в том, что в 1825 году Пушкин, будучи уже зрелым поэтом, работая над «Евгением
Онегиным» и «Борисом Годуновым», занимался подготовкой к печати лицейских стихов,
делая в них соответствующие правки. Эти поправки выражаются главным образом: 1) в
сокращениях текста: 2) в лексическом упорядочении или изменении лексической окраски;
3) в семантическом обогащении текста.
Примером сокращения как раз и служит редакция 1825 г. стихотворения

«Красавице, которая нюхала табак»:
Возможно ль? вместо роз, Амуром насажденных,
Тюльпанов, гордо наклоненных,
Душистых ландышей, ясминов и лилей,
Которых ты всегда любила
И прежде всякий день носила
На мраморной груди твоей,—
Возможно ль, милая Климена,
Какая странная во вкусе перемена!..
Ты любишь обонять не утренний цветок,
А вредную траву зелену,
Искусством превращенну

В пушистый порошок!
Пускай уже седой профессор Геттингена,
На старой кафедре согнувшися дугой,
Вперив в латинщину глубокий разум свой,
Раскашлявшись, табак толченый
Пихает в длинный нос иссохшею рукой;
Пускай младой драгун усатый
Поутру, сидя у окна,
С остатком утреннего сна,
Из трубки пенковой дым гонит сероватый;
Пускай красавица шестидесяти лет,
У граций в отпуску и у любви в отставке,
Которой держится вся прелесть на подставке,
Которой без морщин на теле места нет,
Злословит, молится, зевает
И с верным табаком печали забывает,—
А ты, прелестная!.. но если уж табак
Так нравится тебе — о пыл воображенья!—
Ах! если, превращенный в прах,
И в табакерке, в заточенье,
Я в персты нежные твои попасться мог,
Тогда б в сердечном восхищенье
Рассыпался на грудь под шелковый платок
И даже... может быть... Но что! мечта пустая.
Не будет этого никак.
Судьба завистливая, злая!
Ах, отчего я не табак!..
Что называется, почувствуйте разницу!

Ну и в заключение, хотел бы познакомить вас с весьма интересным, на мой взгляд,
фрагментом из воспоминаний историка Малороссии, поэта Николая Андреевича
Маркевича:

«Правда, что и в то время я сказал Льву Пушкину, что желанье брата его быть
табаком, чтоб его внюхнула в себя красавица, нюхающая табак, - для меня такое желание
странно. Пушкин говорит красавице:
Ты любишь обонять не утренний цветок,
А вредную траву зелену,
Искусством превращенну
В пушистый порошок.
И потом заключает:
Ах, если б, превращенный в прах,
И в табакерке в заточеньи
Я в персты нежные твой попасться мог,
Тогда б в сердечном восхищеньи
Рассыпался на грудь.
Наконец:
Ах!.. отчего я не ... табак?
И в то время я говорил, что табак, прежде нежели б в сердечном восхищенье успел
рассыпаться на грудь, попался бы в нос красавицы, по крайней мере, большая часть его
попалась бы туда, а в носу и у красавиџ - гадость. Левик сердился; не знаю, пересказал ли он брату своему об этих замечаниях, но сам, вероятно, лучше моего чувствовал, что стихи
плоховаты».
Не знаю, а мне нравятся.