Ключ от сигарной столицы (продолжение)

Кубинская диаспора в Ки-Уэсте начала особенно стремительно расти с прибытием на остров кубинских табачников. Политическая и экономическая ситуация на Кубе в начале Десятилетней войны привели к тому, что несколько тысяч кубинцев эмигрировали в Соединенные Штаты. Некоторые из них осели в Ки-Уэсте. Большинство из них были выходцами из рабочей среды. Некоторые эмигрировали сюда по политическим мотивам из-за проблем с испанскими властями. Не всем удавалось найти себе достойное место в жизни острова. Ки-Уэст не располагал широкими возможностями для трудоустройства большого числа жителей. Как упоминалось выше, его основные отрасли были связаны с малодоходным промыслом рыбы, черепах и губок. Участие же в работах по спасению пострадавших в кораблекрушениях требовало большого опыта, который можно было обрести только с большой практикой. Таким опытом среди прибывающих на Ки-Уэст кубинцев практически никто не обладал. Именно поэтому ни одна из выше указанных сфер приложения труда не подходила кубинцам. 

С самого начала кубинские эмигранты занялись своим привычным делом. Их усилиями на острове стало налаживаться табачное производство, которое, хотя и не обеспечивало всем большого заработка, но позволяло содержать семью на скромном, но достаточном для жизни уровне. Этому способствовало то, что аренда жилья и основные продукты питания на Ки-Уэсте были дешевыми, а топливо для приготовления пищи практически ничего не стоило. К этому стоит добавить еще и естественные ограничения в передвижении, что также положительно сказывалось на семейном бюджете: работа, как правило, находилась недалеко от дома. Для многих кубинцев такие условия оказались привлекательными. Если к 1868 году на Ки-Уэсте проживало около 3000 рабочих, связанных с табачной промышленностью, то десять лет спустя эта цифра увеличилась уже до 18 000, и большинство из них были кубинцами!

С Кубы на Ки-Уэст начали переводить свои производства и крупные табачники. В их числе оказался и уже упоминавшийся нами Висенте Мартинес Ибор, который возобновил на острове производство сигар своей известной марки Príncipe de Gales. За ним последовали другие производители, почти все испанского происхождения: Идальго Гато, Теодоро Перес, Вильямиль, Бенито Алонсо, Каэтано Сория, Аурелио Кастильо, Эллингер, Фолк и Майер, О’Хэллоран и Поланский, среди прочих. Успешному развитию их бизнеса на новом месте во многом способствовал принятый американским Конгрессом акт, которым были установлены высокие пошлины на ввоз в США сигар, произведенных за их пределами. Эта мера не распространялась на табачное сырье. Таким образом американское правительство намеревалось стимулировать развитие в стране собственного сигарного производства. 

В 1870 году на Ки-Уэсте уже было 29 табачных фабрик, которые производили несколько десятков миллионов сигар в год. В 1875 году их производство достигло 25 миллионов штук. Если в 1869 году местная таможенная служба собирала в виде пошлин всего несколько тысяч долларов, то в 1876 году таможенные сборы составили уже более 222 тысяч долларов. К 1880 году количество табачных фабрик выросло уже до 44. На них работало в общей сложности почти 1400 рабочих. В 1890 году в целом по Флориде на 130 табачных фабриках региона для американского рынка производилось 100 миллионов сигар в год. 

Для судоходных компаний, осуществлявших морские перевозки по маршруту Ки-Уэст – Гавана – Нью-Йорк, начался золотой век. Их суда бесперебойно бороздили местные воды, перевозя кубинский табак из Гаваны, сигарные коробки с севера Америки, а сигары, произведенные на Ки-Уэсте, в Нью-Йорк, откуда многочисленные дистрибуторы развозили их уже по стране и по всему миру. В течение всего сезона созревания табака владельцы фабрик с Ки-Уэста прибывали на пароходах в Гавану, останавливаясь обычно в престижном отеле «Президенте», прежде чем разъехаться по табачным плантациям в поисках наиболее подходящего для них табачного сырья. Наиболее известные производители сигар имели здесь свои собственные плантации, а менее удачливые из них скупали табак на огромных складах на проводившихся там аукционах. 

Движение по маршруту Нью-Йорк – Ки-Уэст – Гавана стало еще более интенсивным в 1880-е годы, когда Нью-Йорк был соединен железной дорогой с городами северной Флориды, такими как Джэксонвилл, Седар-Ки, а позже и Тампа-Бэй, где пассажиры пересаживались на пароходы, направлявшиеся на Ки-Уэст или в Гавану. 



Стремительное и успешное развитие нового сигарного центра не ускользнуло от внимания табачного короля Америки Джеймса Бьюкенена Дьюка (James Buchanan Duke). Он попытался, но неудачно, установить контроль над одной из табачных отраслей, которую ему все еще не удавалось монополизировать, а именно над сигарной промышленностью Ки-Уэста. В начале 1890-х годов Дьюк открыл здесь The Blackwell’s Durham Tobacco Company («Блэквелл Дарэм Тобакко Компани»), производившую сигары под маркой Marcello Key West. Но по непонятным причинам фабрика быстро закрылась. Исследователи связывают это с неспособностью или нежеланием американского олигарха понять, как делается бизнес кубинцами. Здесь он столкнулся с мощным сопротивлением со стороны кубинских профсоюзов. Богатств и влияния Дьюка оказалось недостаточно, чтобы преодолеть вставшую перед ним преграду. Завладеть Ки-Уэстом ему так и не удалось. Во всей этой сказочной истории не обошлось и без ложки дегтя. Феноменальный рост сигарного производства на Ки-Уэсте и связанный с этим финансовый успех местных табачников не мог не вызвать зависти у сторонних производителей. Некоторые из них не преминули воспользоваться в своих корыстных интересах чужой славой. Сигары, скрученные из менее качественного местного табака, они стали продавать под маркой «подлинных кубинских сигар, произведенных на Ки-Уэсте». Разоблачению такого рода махинаций популярный и весьма влиятельный в те времена журнал The Tobacco Leaf посвятил немало своих публикаций. 

Другой порочной практикой стало присвоение домашним сигарным брендам названий, похожих по звучанию на испанские. Нечистые на руку предприниматели установили, что любители сигар склоны воспринимать звучные испанские названия как свидетельство принадлежности их к аутентичным кубинским сигарам или тем, что произведены на Ки-Уэсте. Часто в названии своих не лучшего качества сигар они использовали исковерканные, ничего не значащие слова, но это их ничуть не смущало. На это у них был один ответ: «Что для вас важнее: грамматика или хороший вкус?». Чтобы привлечь внимание к своей продукции недобросовестные производители сигар использовали разные рекламные трюки. Они могли, например, выдавать свои сигары, скрученные из местного табака, за кубинские лишь потому, что на их фабрике работали кубинские торседоры. На одной такой фабрике хозяин заставлял рабочих громко говорить по-испански, чтобы посетители думали, что здесь работают одни только островитяне. Для них это было гарантией качества. Что ж, говорят, что подражание — это вид лести. Производителям сигар Ки-Уэста оставалось только гордиться этим.

Тем временем жизнь продолжалась. Кубинцы сумели обустроить свое пребывание на острове на свой манер, продолжая поддерживать обычный образ жизни. Испанский язык стал здесь практически вторым официальным языком, постепенно вытесняя английский. В 1870 году на нем стала выпускаться местная газета El Republicano. В школах, созданных выходцами с Кубы, преподавание велось на испанском языке. Многие улицы, парки и здания города стали называться кубинскими именами. В магазинах ассортимент товаров формировался с учетом в первую очередь предпочтений кубинцев. Бары и рестораны, в которых звучала кубинская музыка, предлагали посетителям изысканные кубинские блюда, не уступавшие по качеству гаванским. Ну и, наконец, в 1875 году мэром города был избран кубинец Карлос Сеспедес (Carlos Céspedes), который говорил исключительно на испанском языке.