Константин Паустовский писал: «Никто из наших писателей не знал так всесторонне и блестяще Москву, как Гиляровский. Было просто непостижимо, как может память одного человека сохранить столько характерных историй о людях, улицах, окраинах, площадях, садах и парках да, к примеру, почти о каждом трактире старой Москвы. <…> О Москве Гиляровский мог с полным правом сказать: “Моя Москва”. Невозможно представить себе Москву конца XIX века и начала XX века без Гиляровского, как немыслимо представить ее без Шаляпина, Художественного театра, Третьяковской галереи». От себя добавим, что трудно ее представить и без табака. Не случайно мы находим у дяди Гиляя множество зарисовок, где табак играет не последнюю роль.
В.А.Гиляровский
Сам Гиляровский тоже был не прочь побаловаться табачком. Вот что пишет об этом его современник Н.И. Морозов:
«При встрече с кем-нибудь на улице у него в руках сейчас же появлялась традиционная серебряная табакерка, а иногда и золотая – подарок друзей. Писали уже, что без табакерки его представить было невозможно. Табакерка служила ему “палочкой-выручалочкой”, она помогала заводить новые знакомства, что было очень важно в работе журналиста. Он, бывало, открывает табакерку и прежде всего подносит ее тому, с кем надо познакомиться. Тот улыбается и, непривычный к подобному угощению, говорит: “Спасибо”, отказываясь тем от понюшки. Гиляровский настойчив.
– Из этой табакерки нюхал Толстой, – скажет он, и тут уж трудно отказаться. Незнакомец тянет щепотку из табакерки. За понюшкой следует обычное “апчхи”. В ответ на чиханье раздается “будьте здоровы”, смех, и вот люди познакомились. Затем завязывается шутливый разговор, а отсюда недалеко и до серьезного. И часто бывали случаи, когда новые знакомые давали ему кончик нити, помогающей размотать целый клубок какого-нибудь крупного дела.
Золотая табакерка
Табаком он угощал всех: вельмож, миллионеров, писателей, актеров, почтальонов, дворников, швейцаров, городовых, рабочих и говорил: “У меня все равны”».
Не забыл он и о нас, о своих любознательных потомках, оставив нам на память замечательные картинки табачной жизни своего времени. Вот только одна из них:
«Разговор этот происходил на империале вагона конки, тащившей нас из Петровского парка к Страстному монастырю. Сосед мой, в свеженькой коломянковой паре, шляпе калабрийского разбойника и шотланском шарфике, завязанном “неглиже с отвагой, а ля черт меня побери”, был человек с легкой проседью на висках и с бритым
актерским лицом. Когда я на станции поднялся по винтовой лестнице на империал, он назвал меня по фамилии и, подвинувшись, предложил место рядом. Он курил огромную дешевую сигару. Первые слова его были:
– Экономия: внизу в вагоне пятак, а здесь, на свежем воздухе, три копейки… И не из экономии я езжу здесь, а вот из-за нее… – И погрозил дымящейся сигарищей. – Именно эти сигары только и курю… Три рубля вагон, полтора рубля грядка, да-с, – клопосдохс, настоящий империал, потому что только на империале конки и курить можно… Не хотите ли сделаться империалистом? – предлагает мне сигару.
– Не курю. – И показал ему в доказательство табакерку, предлагая понюшку.
– Нет уж, увольте. Будет с меня домашнего чиханья».
Комментарии пользователей