Гроссмейстер сигарной индустрии

Этот титул заслужил Фрэнк Энтони Льянеза (Frank Anthony Llaneza) — табачный фабрикант, с именем которого специалисты связывают возрождение в конце 20 века сигарной индустрии премиум-класса. Более широкой публике Льянеза известен созданием и производством ряда популярных марок сигар в годы после американского эмбарго 1962 года против Кубы, включая такие знаменитые бренды как Hoyo de Monterrey, Punch, Bolivar и Siglo.

Фрэнк Льянеза родился 9 марта 1920 года в Тампе, штат Флорида. Его отец, Хосе Льянеза, был производителем сигар, который выпускал в городе Ибор бренд, известный как Pancho Arango. Однако 11-месячная забастовка табачников обанкротила многих производителей сигар в Тампе, включая и отца Фрэнка. После этого старший Льянеза пошел работать в компанию Schwab-Davis, считавшуюся одним из крупнейших производителей сигар в городе. Она производила, в частности, популярный некогда бренд Rey del Rey. Во время работы менеджером в этой компании отец Льянезы вместе с тремя своими бывшими деловыми партнерами, включая Хосе Вильясона и Хосе Аранго, основал еще одну фирму, получившую название José Arango. В ней он работал по воскресеньям. После того, как Schwab-Davis была продана компании Gradiaz-Annis, предшественнице General Cigar Co., старший Льянеза, оставил работу в компании, чтобы полностью посвятить себя своему новому предприятию.

В школьные годы Фрэнк Льянеза работал неполный рабочий день на фабрике своего отца. Тогда ему было всего 15 лет. В 1936 году после окончания иезуитской средней школы Фрэнк Льянеза начал работать на этой же фабрике уже полный рабочий день, начав свою звездную карьеру в сигарной промышленности в качестве ученика селекционера табачного листа. Во время Второй мировой войны Льянеза поступил на службу в береговую охрану Соединенных Штатов. Он служил в Мексиканском заливе и Северной Атлантике вплоть до ее окончания. После нее Льянеза вернулся к работе на фабрике своего отца в качестве селекционера табака, а затем перешел на должность мастера, контролирующего работу крутильщиков сигар. 

Льянеза использовал накопленные им сбережения, чтобы выкупить долю в компании, которая в конечном итоге перешла в полное владение к его отцу, брату Джо и ему самому. Джо Льянеза руководил главным офисом, Фрэнк — фабрикой, а старший Льянеза отвечал за комплектацию и упаковку в отделе доставки. В 1947 году Льянеза отправился на Кубу, чтобы обучиться торговле табаком в качестве помощника Хосе Суареса, местного закупщика листового табака компании José Arango. Однако Суарес внезапно умер, оставив молодого Фрэнка ответственным за закупку всего табака, необходимого фабрике. Именно в качестве закупщика табака Фрэнк Льянеза познакомился со многими крупными фигурами сигарной индустрии того времени, включая Анхеля Оливу из Oliva Tobacco Co. и Джо Каллмана (Joe Cullman), отца Джо Каллмана III из Philip Morris и Эдгара Каллмана, будущего главы General Cigar Co.

Несмотря на то, что в послевоенные годы американская экономика переживала бум, поскольку потребители внезапно получили возможность покупать неограниченное количество продуктов, ранее подпадавших под действие ограничений военного времени, американская сигарная промышленность сильно пострадала от внезапного выброса правительством Соединенных Штатов на рынок сотен миллионов сигар из своего запаса. Эта политика по демпингу готовых сигар продолжалась и в 1948 году. Поскольку сигары продавались по цене ниже себестоимости, многие небольшие сигарные фирмы, базировавшиеся в Тампе, обанкротились. Не обошла стороной эта участь и компанию José Arango.

Компания José Arango была реорганизована в условиях банкротства под новым названием Villazon & Co. Фрэнк и его старший брат Джо начали производить недорогие сигары машинного производства, заняв рыночную нишу, в которой они могли конкурировать с более крупными фирмами. Вскоре Villazon приобрела ряд торговых марок у Preferred Havana Company, включая бренды Flor del Mundo, Bances и Lord Beaconfield. Villazon какое-то время специализировалась на производстве недорогих сигар под частными торговыми марками для ночных клубов Нью-Йорка и других городов, едва сводя концы с концами из-за низкой прибыли, которую позволял этот конкретный сегмент бизнеса. В основном сигары производились для Faber, Coe & Gregg, а также для частных клубов, таких как New York Athletic Club. Самым крупным клиентом компании был Detroit Athletic Club, который сотрудничал с General Motors и другими крупными фирмами, расположенными вокруг Детройта. Члены клуба делали заказы на рождественские подарки на общую сумму в триста или четыреста тысяч сигар ручной работы. При этом на сигарной фабрике компании в Тампе было занято примерно 45 или 50 человек.

Ситуацию в определенной мере спасло изменение тенденции продаж. В то время у крупных производителей были так называемые «джобберы» (мелкие оптовики). Маленькой фабрике было очень трудно увеличить объем производства и конкурировать с этими крупными торговцами. Поэтому для Льянезы единственным решением было пойти в клубы и наладить прямые продажи в розничных магазинах. Это оказалось для компании спасением, потому что большинство джобберов в конце концов обанкротились. Розничные торговцы стали достаточно сильны, чтобы покупать большие партии сигар и складировать их в собственных хьюмидорах. Розничные торговцы стали более могущественными.

В 1955 году Джо Каллман III, вице-президент табачного гиганта Philip Morris, обратился к братьям Льянеза с предложением производить сигары Benson & Hedges от имени компании, при этом Фрэнк получал разрешение на отбор и смешивание табака, используемого в мешке бренда. Это стало поворотным моментом в судьбе компании.

В 1956 году Карл Куэста продал компании Villazon свое предприятие по производству сигар вместе с торговыми марками El Rey del Mundo и Flor de A. Allones, чтобы сосредоточиться на гораздо более прибыльных операциях. В этот период Villazon также производила свой собственный одноименный бренд и сигары марки Villa de Cuba. 

Производство сигар Villazon медленно росло на протяжении всех 1950-х годов. К концу десятилетия оно достигло уровня 25000 сигар в день. К этому времени условия несколько изменились, что было связано с решением Philip Morris выйти из сигарного бизнеса. Избыточные мощности в Villazon были направлены на расширение сигарной линейки Bances, самого популярного бренда компании. 

Villazon продолжала закупать кубинский табак и после революции 1959 года, прекратив покупать его только в начале 1962 года в результате введения американского торгового эмбарго. То, что оно затронет и табачные изделия, было предвидено Анхелем Оливой, который скупил весь урожай кубинского табака 1960 года на общую сумму около 3,85 миллиона фунтов стерлингов и смог легально вывезти с острова более 2 миллионов фунтов табака. Разделив его по справедливости среди производителей сигар Тампы, он позволил им продолжить крутить clear havanas еще некоторое время, за что до конца дней своих снискал себе их уважение. К нему они обращались не иначе как «мистер». Так поступал даже его близкий партнер Фрэнк Льянеза. Благодаря своему тесному сотрудничеству с Оливой, он, в отличие от многих частных владельцев торговых марок национализированной кубинской сигарной промышленности, которые считали, что ситуация с эмбарго временная, успел сделать достаточные для продолжения производства запасы кубинского табака. Вместе со своим бывшим партнером Дэнни Блюменталем он скупал кубинский табак тысячами тюков непосредственно перед введением эмбарго. Затем Фрэнк проделывал то же самое и компаниями, которые избавлялись от своих кубинских запасов в пользу табака из других мест. В частности, он скупил  весь запас кубинского табака American Tobacco Co., около 1000 тюков. В результате было приобретено достаточно кубинских табаков, чтобы продолжать добавлять его в сигары и после 1965 года. Это способствовало получению компанией Villazon прав на название Flor de Palicio у их владельца Фернандо Палисио, который позже продал ей и свои бренды Hoyo de Monterrey, Belinda и Punch.

(Продолжение следует...)