Что посеешь...

Еще до введения эмбарго кубинские табачники изучали новые места для производства своих сигар. Многие предприниматели искали вожделенные земли по всему миру, где можно было бы выращивать табак из кубинских семян или воссоздать вкус своей утраченной родины, смешивая иностранные сорта. К числу первопроходцев можно отнести, например, Бенджамина Менендеса, сына Алонсо Менендеса, на фабриках которого выпускался самый популярный сигарный бренд в мире Montecristo.

Национализация, как и в случае со многими производителями сигар, оставила семью Менендес ни с чем. Все их активы были заморожены, другие их компании также были национализированы, а те деньги, которые они сэкономили, оказались практически бесполезными.

Именно в этот момент Бенджамин Менендес, вместе со своей семьей и всего с семью долларами в кармане переехал в Соединенные Штаты, чтобы восстановить свое семейное наследие. Он отправился в Майами, где продавал сигареты Phillip Morris, живя в небольшой квартире с одиннадцатью другими членами семьи, но домовладелец выселил семью в канун Рождества. Затем Бенджамин переехал в Нью-Йорк, работал на литейном заводе в Бруклине, учился делать сигары, но ему очень хотелось делать сигары, как на фабриках, на которых он работал со своей семьей в детстве.

В 1961 году, вместе со своим отцом в качестве инвестора, Бенджамин открыл компанию Insular Tabacalera S.A. в Лас-Пальмасе на Канарских островах. Местный табак не обладал выдающимися качествами, но традиция изготовления сигар в стране, восходящая к восемнадцатому веку, показалась ему  привлекательной. Здесь он создал линию сигар для американского рынка под названием Montecruz, которая, начиная с логотипа и заканчивая названием, была откровенным вызовом бренду, национализированному революционным режимом Кастро. Менендес крупно выиграл, выпустив Montecruz, непримиримую копию бренда Montecristo, который его семья потеряла на Кубе. Изготовленная с использованием камерунского покровного листа, темного зубчатого листа, который вскоре станет достойной заменой гаванскому покрову, Montecruz быстро стала сигарой премиум-класса № 1 в США.

Темно-коричневый лист многими специалистами был оценен достаточно высоко. Некоторые даже посчитали его лучшим сигарным табаком, производимым за пределами Кубы. Этот табак выращивается в Западной Африке, не только в Камеруне, но и в Центральноафриканской Республике. Французы контролировали там сбор табака в 1960-х годах. Табак выращивался табачной монополией SEITA. В отличие от кубинского табака, который приобретался по сделкам рукопожатия, камерунский табак покупался на ежегодном аукционе в Париже. Впервые использованный европейскими производителями покровный табак начал появляться на американских сигарах машинного производства, включая Cuesta-Rey от Newman, Anthony y Cleopatra от American Brand и Garcia от Bayuk. К 1993 году SEITA отказалась от камерунского табака, но М. Меерапфель Сон (M. Meerapfel  Söhne) вернул этот табак в коммерческий оборот в середине 1990-х годов.

Тем временем Менендес продал Insular Tabacalera конгломерату Gulf + Western в 1971 году за 7 миллионов долларов. В 1977 году он окончательно покинул Канарские острова, чтобы заняться бизнесом со своим братом Феликсом, который производил сигары в Бразилии. В то время Канарские острова поставляли в Соединенные Штаты 21 миллион сигар в год, являясь ведущим поставщиком сигар на рынок США.

Пальму первенства у Канарских островов перехватила в какой-то момент Ямайка, куда задолго до революции хлынул поток кубинских эмигрантов. Там они открыли свои фабрики по производству сигар, экспортируя бренды, изготовленные из смеси кубинского и ямайского табака. Все большую популярность стали завоевывать такие бренды, как Royal Jamaica, Creme de Jamaica, Flor de Jamaica, Temple Hall и Palamino. 

Становление Ямайки как крупнейшей страны-производителя сигар началось в 1969 году, когда Каллман из General Cigars посетил кингстонскую фабрику Temple Hall. Впечатленный рабочими и полюбивший остров, он купил Temple Hall, владевшую брендом Macanudo, который в то время еще не продавался в Соединенных Штатах. Каллман нанял Рамона Сифуэнтеса, чтобы тот научил своих сотрудников делать сигары премиум-класса. Того самого Сифуэнтеса, которому революционное правительство Кастро, предлагало взять на себя управление всеми кубинскими сигарными фабриками, на что тот ответил отказом. В то время компания производила сигары только машинным способом. С этого момента началась борьба между  Montecruz и Macanudo. Канарские острова против острова Ямайка. В конечном счете, к началу 1980-х годов Macanudo свергла  Montecruz с трона.

Фрэнк Льянеза, о котором мы рассказывали ранее, был не одинок, когда впервые отправился в Гондурас. К нему присоединились Олива, а также Хуан Франсиско Бермехо, кубинский эмигрант, который вскоре переехал в Никарагуа. В 1964 году Бермехо присоединился к Саймону Камачо из Майами и основал первую в Никарагуа сигарную фабрику Nicaragua Cigars S.A. в Эстели. Сначала партнеры хотели назвать свою сигару Hoyo de Nicaragua, затем остановились на Joya de Nicaragua, известной как старейшая марка сигар премиум-класса в Никарагуа, существующая с 1968 года. Ароматная никарагуанская пуро стала хорошо продаваемой маркой в Соединенных Штатах. В 1976 году только в США их было продано девять миллионов штук.  Бренд оказался исключительно устойчивым, пережив эмбарго США, революцию, свержение Сомосы в 1979 году и сожжение фабрики, которая была перестроена из кирпича в 1980 году.

 
Никарагуанский табак стал настоящей приманкой для тех, кто скучал по вкусу Гаваны. Фрэнк Льянеза использовал его, чтобы заворачивать в него свои гондурасские сигары, а никарагуанские пуро даже курили в Белом Доме. К 1977 году никарагуанский экспорт сигар стал почти таким же большим, как и из Ямайки и Гондураса, но по-прежнему на две трети уступал лидеру рынка — Канарским островам. 

Вкус никарагуанского табака произвел впечатление на многих представителей кубино-американского сообщества. К ним относится, в частности Хосе Орландо Падрон, выходец из кубинской табачной семьи, которая начала выращивать табак еще в 1880-х годах. Он покинул Кубу в 1961 году, поселившись в Майами, а в 1964 году открыл небольшую сигарную фабрику, производя сигары с использованием бразильских, пуэрториканских и коннектикутских табаков. Но результатом он не был полностью удовлетворен. Понимание, каким путем следует идти, пришло только после знакомства с образцами никарагуанских табаков. Падрон достиг, наконец, вкуса, который напоминал ему свою родину. В 1970 году Падрон перенес свое производство в Никарагуа и начал выращивать собственный табак из кубинских семян. 

Никарагуа, возможно, и казалась надежным убежищем изгнанным кубинцам, но вскоре они столкнулись со знакомой, горькой проблемой: национализацией. В июле 1979 года сандинисты захватили власть в Никарагуа, национализировав и табачную промышленность, точно так же, как это сделали до них барбудос на Кубе. Многие табачники Никарагуа переехали через границу в Гондурас…