Еще раз о сигарах (продолжение 2)

Наша предыдущая статья была посвящена одной из глав старинного пособия для любителей табака The Smoker’s Guide, Philosopher and Friend. What to Smoke—What to Smoke—and the whole “What’s What” of Tobacco Эндрю Стейнмеца (Andrew Steinmetz), опубликованного в Лондоне в 1881 году. Если помните, в ней приводится анекдот следующего содержания:

«Нам доводилось слышать об одной неумолимой жене, которая поставила перед браком условие, что ее будущий муж должен бросить курить, на что было дано согласие. Время шло, и она хвасталась, насколько лучше он стал выглядеть, бросив курить. Однако, подруга как-то привела ее на верхний этаж дома, и через стеклянную дверь она увидела своего господина, одетого с головы до ног как турок и пребывающего в прекрасной никотиновой медитации! “Неважно, — воскликнула она, — в конце концов, он курит так изящно!”»  

 При этом автор пособия сообщал в сноске что «похожий анекдот, переросший в сенсационную историю под названием “Секрет” Поля де Кока, появился во втором томе Bentley’s Miscellany.  

Нам удалось отыскать этот рассказ, и мы спешим познакомить с ним наших верных читателей. 

Для начала несколько слов об авторе. Шарль Поль де Кок (1793—1871) – чрезвычайно плодовитый французский писатель XIX века. Хотя он был одним из самых популярных писателей своего времени, его литературная репутация страдала из-за допускавшихся им фривольностей. Он очень рано начал писать для сцены и сочинил много оперных либретто. Его первый роман, L’Enfant de ma femme (1811), был опубликован за его собственный счет, когда ему было всего 18 лет. В 1820 году он начал свою длинную и успешную серию романов, посвященных парижской жизни. К 1830 году де Кок был уже одним из самых популярных авторов в Европе. Его книги обычно продавались тиражом две-три тысячи экземпляров, в то время как Бальзаку, Жорж Санд и Юджину Сю едва удавалось продавать  тысячу своих.

По словам Теофиля Готье, «Никогда не было автора более популярного в прямом смысле этого слова. Его читали все: и государственный деятель, и коммивояжер, и школьник, и знатные дамы из общества, и гризетки». Согласно Уильяму Теккерею в 1841 году «французским писателем, чьи произведения были наиболее известны в Англии, был месье Поль де Кок». Произведения де Кока переводились на русский язык с 1831 года и пользовались огромной популярностью в России. Один из персонажей романа Достоевского «Бедные люди» (1846) предупреждал, что чтение романа де Кока не подобает дамам. Белинский и Некрасов писали рецензии на его романы. В своих записках о путешествии в Россию Астольф де Кюстин подтверждает, что из писателей здесь отдают предпочтение именно Полю де Коку. 

Кто-нибудь сегодня помнит этого писателя?

Заранее зная ответ, немедленно переходим непосредственно к интересующему нас рассказу де Кока «Секрет». Впрочем, его название на английском звучит как The Guilty Secret, а на русском стараниями переводчика Ю. Ржепишевского он назван как «Стыдный секрет». Хотя у нас есть собственный вариант перевода, воспользуемся последним в надежде, что он сделан с французского оригинала.

Для начала познакомим читателя с героями рассказа.

«Натали де Отвиль было двадцать два года, и вот уже три года, как она овдовела. Это была одна из самых красивых женщин в Париже: ее большие темные глаза сияли удивительным блеском, в ней соединялись искрящаяся живость итальянки, глубина чувств испанки и грация, которая отличает истинных уроженок Парижа. Она была еще слишком молода, чтобы жить одной, а посему незадолго до описываемых событий послано было приглашение мсье д'Абленкуру, старому ее дядюшке, – приехать и жить вместе с нею одним хозяйством.

Господин д'Абленкур был старым холостяком; кроме себя самого он никогда и ничего в этой жизни не любил по-настоящему. Это был эгоист до мозга костей — слишком ленивый, чтобы намеренно делать кому-либо зло, и в то же время слишком самолюбивый, чтобы делать кому-либо что-то доброе – если, конечно, это не обращалось непосредственно к его же пользе. Но на предложение племянницы он согласился с видом вполне смиренным, так, словно у него не было иного желания, как только угодить своей племяннице, втайне, однако, рассчитывая на множество маленьких щедрот от нее».

Третий персонаж появился на сцене чуть позднее, когда однажды вечером на балу Натали представили капитану военно-морского флота г-ну д'Апремонту:

«Натали подняла глаза, ожидая узреть перед собою старого толстопуза-морячину с деревянной ногой и с повязкой на глазу, когда, к большому своему удивлению, увидела мужчину лет тридцати, высокого роста, стройного, на двух здоровых ногах и с двумя вполне нормальными глазами.

Арман д'Апремонт ушел служить на флот в очень молодом возрасте и довольно скоро достиг звания капитана. К своим родовым имениям он сумел добавить накопленный им немалый капитал и теперь вернулся домой, чтобы отдохнуть от трудов. Однако он все еще был одинок: романтические порывы сердца не вызывали у него ничего, кроме язвительного смеха. Однако стоило ему увидеть прекрасную Натали, как мнение его вмиг переменилось. Впервые в жизни он пожалел о том, что не учился танцевать; он буквально застыл на месте, не в силах оторвать взгляда от нее».

Короче, они поженились. Правда, их брак состоялся при следующем условии:

«– Нет, пообещайте только, что никогда не станете больше употреблять крепких выражений; кроме того, вы совсем не должны курить. Запах табака мне очень неприятен, и я не хотела бы иметь мужа, который постоянно дымит своей трубкой.

 Арман обещал, хоть и со вздохом».

И вот что было дальше:

«Первые месяцы их брака прошли довольно гладко, лишь только иногда Арман выглядел задумчивым, обеспокоенным и печальным. Со временем эти приступы тоски становились все более частыми.

 – В чем дело? — спросила Натали, увидев однажды, как он нетерпеливо притопнул ногою. – Откуда эта досада?

 – Ниоткуда, ровным счетом ниоткуда!.. — отвечал капитан, отводя глаза и словно стыдясь того, что он не в духе.

 – Скажи, — настаивала Натали, — ты чем-то недоволен?

Капитан клятвенно заверил ее, что у него нет причин быть кем-то или чем-то недовольным, если не считать того, что он восхищается ею всегда и при всех обстоятельствах. Какое-то время ему удавалось держать себя в руках. Но дальше становилось только хуже.

Натали была огорчена до крайности. Она рассказала о своем беспокойстве дяде, который на это ответил так: 

 – О да, дорогая моя, я знаю, что ты имеешь в виду. Я и сам замечаю это за ним, когда мы играем в триктрак. Он невнимателен, то и дело проводит рукой по лбу и раздражается, словно его что-то сильно беспокоит.

 Однажды, когда нетерпение и раздражительность снова овладели капитаном, притом более, чем когда-либо, он сказал своей жене:   

 – Дорогая, вечерняя прогулка пойдет мне на пользу; старый моряк, вроде меня, не в силах после обеда усидеть дома. Если у тебя нет возражений...

 – Нет-нет! Какие могут быть у меня возражения?

Итак, он выходил из дому на прогулку и делал это день за днем, в один и тот же час. И неизменно возвращался домой в хорошем настроении.

Что до Натали, то теперь она действительно потеряла покой. "Возможно, он любит другую, — думала она, — и ему хочется видеть ее ежедневно. О, как же я несчастна! Я должна прямо заявить ему, что его вероломство вышло наружу. Нет-нет, подожду, пока у меня не будет неопровержимых доказательств".

И она отправилась искать своего дядю, а найдя, разрыдалась перед ним.
– Ах, я самое несчастное создание в мире!  

 – В чем дело? - удивленно воскликнул старик, откидываясь в кресле.

 – Арман уходит из дома каждый день на два часа, после обеда, после чего возвращается в прекрасном настроении и готов обнимать меня столь же страстно, как в день нашей свадьбы. Ох, дядя, я больше не могу этого вынести! Если вы не поможете мне узнать, куда он ходит, нам придется с ним расстаться.

 – Но, дорогая моя племянница…

 – Мой дорогой дядя, вы так добры, так любезны, окажите мне эту маленькую услугу! Я совершенно уверена, что у него есть какая-то женщина.

Господину д'Абленкуру хотелось во что бы то ни стало предотвратить разрыв племянницы и ее мужа, ведь это сильно помешало бы той спокойной, мирной жизни, которую он вел под их кровом. Он сделал вид, что следует за Арманом, однако очень скоро вернулся, говоря, что потерял того из виду.

 – Но в какую сторону он пошел?

– То в одну, то в другую... но при этом он всегда был один, так что ваши подозрения ни безосновательны. Будьте спокойны, он выходит лишь затем, чтобы слегка поразмяться.
Но Натали нельзя было обмануть. Она послала за мальчиком для поручений, о котором слышала, что он очень хитер.

– Послушай, – сказала она ему, – месье д'Аремонт уходит из дому каждый вечер.
– Да, мадам.

– Завтра ты последуешь за ним; понаблюдай, куда он идет, а потом вернешься и расскажешь мне все как есть. Но это останется между нами! Ты хорошо меня понял?
– Да, мадам.

Натали с нетерпением ждала следующего дня и часа, когда муж обычно выходил из дому. Наконец наступило нужное время, и преследование началось — Натали считала минуты. Через три четверти часа мальчик-посланник прибыл; башмаки у него были все в пыли.
 – Ну, - воскликнула Натали, — рассказывай! Опиши мне подробно все, что видел!
 – Мадам, я следовал за г-ном д'Апремонтом на безопасном расстоянии, до самой улицы Виль дю Темпль, где он вошел в небольшой дом, стоящий в аллее. Не было там никакого слуги, который открывал бы ему.

 – Аллея! Не было слуги! Ужасно!

– Я вошел прямо за ним и услышал, как он поднимается по лестнице и открывает дверь.
– Открывал дверь сам, без стука! Ты уверен в этом?

– Да, мадам.

– Негодяй! Значит у него есть ключ! Хорошо, продолжай.

– Когда дверь за ним закрылась, я тихо поднялся наверх и заглянул в замочную скважину.
– Ты получишь от меня еще двадцать франков.

– Я заглянул в замочную скважину и увидел, как он тащит сундук по полу.
– Сундук?
– Затем он разделся и…  

– Разделся!

 – Затем в течение каких-то секунд я не мог его видеть, а потом он появился снова в какой-то серой блузе и с шапкой на голове.

– Блуза! На что ему эта блуза? И дальше что?

– Потом я ушел, мадам, и поспешил, чтобы все рассказать вам; но он все еще там.

 – Ладно, теперь беги за угол, найди мне коляску и, когда поедем, показывай кучеру дорогу к этому самому дому.

Пока мальчишка отправился за коляской, Натали поспешила надеть шляпу, плащ и побежала в комнату своего дяди.

– Я все узнала: он любит другую. Он сейчас у нее в доме и на нем серая блуза. Но я пойду и поговорю с ним в открытую, с полной откровенностью, ну а потом ты меня больше не увидишь на этом свете.

Старик не успел ничего ответить, как она уже умчалась в коляске со своим мальчиком-посыльным. 

Наконец коляска остановилась.

– Вот этот дом.

Натали вышла из коляски, бледная и дрожащая.

– Мне пойти с вами наверх, мадам? — спросил мальчик.

– Нет, я пойду одна. Третий этаж, правильно?

– Да, мадам; от лестницы дверь сразу налево.

Казалось, и правда сейчас все будет кончено.

Натали поднялась по темной узкой лестнице, подошла к двери, и, почти в полуобморочном состоянии закричала: 

– Открой дверь сейчас же, или мне останется только умереть!

Дверь открылась, и Натали упала в объятия мужа. Он был один в комнате, на нем была серая блуза, и он курил турецкую трубку.

– Моя жена! — воскликнул Арман с удивлением.

– Да, твоя жена, которая, подозревая твое предательство, последовала за тобой, чтобы выяснить причину твоих таинственных отлучек!

 – О Натали! Ты ищешь причину таинственных отлучек? Гляди, вот она! – И он указал на свою трубку. – Перед нашей свадьбой ты запретила мне курить, и я обещал тебе повиноваться. В течение нескольких месяцев я держал свое обещание, однако чего мне это стоило! Ты помнишь, я стал раздражительным и грустным. Причиной была моя трубка, моя любимая трубка, по которой я тосковал. Однажды на прогулке я обнаружил небольшой домик, у которого курил трубку крестьянин. Я спросил его, сможет ли он одолжить мне блузу и шапку; мне хотелось покурить с ним, но как было скрыть это от тебя, ведь запах дыма, оставшийся в одежде, выдал бы меня сразу? Вскоре между нами все было улажено: я возвращался туда каждый день, чтобы заняться тем, что нравится, и с помощью шапки, чтобы дым не оставался в волосах, мне удавалось тебя обмануть. Вот и весь мой секрет. Прости меня.

Натали со слезами на глазах расцеловала его. 

– И что я себе вообразила? Ведь я знала, что этого просто не может быть! Наконец я снова счастлива! А ты можешь теперь вернуться домой и курить там сколько душе угодно.
Дома Натали первым делом побежала к дядюшке. 

– Дядя, он меня любит! Знаете, что он там делал? Он курил там свою трубку! Только и всего! Но теперь-то уж будет курить здесь, у нас.

– Я могу помочь тебе устроить это дело наилучшим образом, — заметил д'Абленкур. 

– Пускай он курит трубку, когда мы играем с ним в триктрак.

 А при этом подумал: «Уж так я буду уверен, что не упущу свою вечернюю партию».

Такая вот поучительная история. А вы, что думаете обо все этом?